Часть 3

Город встретил меня холодными объятиями. Я замотал шарф поплотнее и двинулся навстречу людским тревогам. Я чувствовал, что сегодня меня ждет что-то особенное, но не мог понять что именно. Конечно, предчувствия могут обмануть и меня, но в этот раз я не сомневался: что-то вело меня навстречу моим ожиданиям. Вам, наверняка, знакомо это чувство, когда делаешь что-то в полной уверенности, что это необходимо, но при этом не до конца понимая, почему именно ты это делаешь. Тобой словно управляет кто-то другой, и ты охотно подчиняешься этому чувству, надеясь, что в конце пути тебя ждет что-то удивительное, ничем не похожее на твою обыденную жизнь; возможно, это даже будет тем самым, что ты потом назовешь счастьем. И ты идешь по этому одному тебе понятному пути, и с каждым шагом тебя все больше и больше заполняет теплое, похожее на волнение, но одновременно с этим и приятное, несущее радость чувство. Именно так я и ощущал себя тем самым утром. Ноги сами несли меня туда, где мне было суждено встретить ее – ту, которая изменила весь смысл моего существования.

Подойдя к автобусной остановке, я почему-то остановился и стал рассеянно смотреть по сторонам. Невидимый проводник подсказывал, что стоит дождаться здесь чего-то выходящего за рамки привычного. Я порядком продрог, но сдаваться не собирался – я точно знал, что что-то обязательно должно произойти. Я стоял и внимательно прислушивался к каждому звуку, а улица, словно назло мне, сладко дремала – на ней не было ни машин, ни прохожих, ни даже бездомных собак. Только я…

С каждой минутой чувство предвкушения чего-то прекрасного угасало, глаза слипались на морозе, и я, оперевшись о холодное стекло остановки, медленно засыпал.

И, вдруг, сердце сильно ударило меня в грудь. Я открыл глаза и уставился отсутствующим взглядом в пустоту окружающего пространства, ища сам не зная чего. Почувствовав за спиной движение, я обернулся и увидел перед собой девушку. Она, очевидно, вышла из стоящего рядом кафе и держала в руках чашку с кофе.

- Холодно, замерзнете - сказала она, - выпейте кофе.

Вы не верите, я знаю. Я и сам тогда не поверил, что такое может быть, поэтому и не смог ничего ей ответить, а просто застыл, глядя на нее в изумлении.

- С коньяком, - добавила она и улыбнулась…

Часть 2

Люди, почему вы так беспечны? Почему вы вверяете свои сердца тем, кто не ценит и не бережет их? Что вами движет? Любовь? Но разве это она?..

Я не знаю почему, но восемнадцать лет – особый для вас, людей, возраст. Поверьте мне, уж я то знаю. И это отнюдь не прекрасная пора. Это время, когда вы можете лишиться самого дорогого в жизни. Лишиться навсегда. Я не знаю, как объяснить вам это, да вы, наверное, и не поверите. Но я, все-таки, попытаюсь, потому что я устал смотреть на рушащиеся мечты, растворяющуюся надежду и увядающую любовь.
«Разбитое сердце» - не очень удачная метафора. В такие моменты оно больше похоже не съежившийся комок плоти, сиявший когда-то, а ныне раздавливаемый обступающей со всех сторон осязаемой темнотой. В восемнадцать оно открыто для всех и поэтому абсолютно беспомощно. В этом мире слишком мало нежности чтобы спасти его, чтобы заставить снова биться и жить.
И тогда прихожу я. Но не для того чтобы спасти вас, не для того чтобы оживить ваши чувства и вернуть смысл существования. Просто ваше сердце умирает внутри вас, кричит от боли, зовет на помощь, и я должен его забрать… Я не могу поступить иначе, не знаю почему. Это зов, зов ваших сердец будит меня среди ночи и вытряхивает из меня душу. Я слышу их голоса днем и ночью, и я должен успеть освободить их, прежде чем они погибнут, и погубят вас. Если я не успею, вы умрете; если я заберу ваше разбитое сердце – вы будете жить. Вы никого и никогда больше не сможете полюбить, но вы будете жить…

Так почему вы так беспечны? Почему вы вверяете свои сердца тем, кто не ценит и не бережет их? Что вами движет?..

Не влюбляйтесь в восемнадцать – я не хочу приходить к вам…

Часть 1

В тишине потухшей комнаты я услышал, как за стенкой разбилось чье-то сердце. «Еще одно», - промелькнуло в голове. Я хотел проигнорировать его, но не смог. Боль просачивалась сквозь оконные рамы и не давала уснуть. Я схватился за нее, как за нить Ариадны и пошел вперед. Пройдя сквозь стены, разделяющие соседние комнаты, я увидел его.

Это было сердце девушки. На вид - лет восемнадцати. Оно еще билось и лучилось светом, отказываясь поверить в произошедшее, но темнота, обволакивая его со всех сторон, уже завладевала всеми его движениями, сковывая их. В моей голове проносились, переплетаясь и обгоняя друг друга, вереницы неясных мыслей. Четкой была лишь одна: «Мерзавец...». Они возникли в моем воображении туманными силуэтами: ему все было безразлично, а она, пытаясь скрыть свои чувства, отрешенно смотрела в окно. И вот так, стоя друг напротив друга, они безжалостно рвали на куски свою любовь.

Я вернулся к себе и укутался в теплое одеяло. Стараясь не думать об увиденном, я закрыл глаза, но комната все еще была наполнена едким туманом одиночества и мутными слезами отчаяния. Оно звало меня. Я заткнул уши, но это не помогло. Боль сочилась сквозь пальцы и проникала прямо в мозг, вызывая фиолетово-розовые галлюцинации. Я не выдержал и снова пошел к сердцу, которое, по-прежнему лежа на полу, молило о помощи и всей своей сущностью тянулось ко мне. Я нагнулся и осторожно взял его. Взял с нежностью, свойственной только теплому летнему ветру и мягкому шелку. Взял и приютил в своих руках.

Уже сидя в своей комнате, я вновь взглянул на сердце восемнадцати лет. Оно успокоилось и мирно спало, излучая одновременно осязаемую нежность и печаль. «Почему им всем нужен я?» - носилось в голове, но сейчас это было не важно. Я аккуратно положил сердце в верхний ящик стола и пошел пить чай.

Было уже утро...